Пандемия, протесты 2020-го, последовавшие за ними репрессии, а потом и война в Украине заставляли многих пересматривать планы, даже кардинально менять жизнь, иногда — не в лучшую сторону. Многие из-за этого стали откладывать важные решения и шаги. Несколько белорусов, которые в последние годы на фоне ужасных событий в стране и мире именно так и поступают, рассказали «Зеркалу», от чего отказываются. А практикующий психолог объяснила, почему многие сейчас живут отложенной жизнью и как из этого режима выйти.
![Фото: TUT.BY Фото: TUT.BY](https://cdn-gtmimage.com/img/720x720s/zaglushki/0e/c/09_lyudi_gorod_zaglushki_18022012.jpg)
Имена собеседников изменены в целях безопасности. Их данные есть в редакции.
«24 февраля покупали свадебное платье»
Максим и его девушка Мария — медики, познакомились в университете в Гомеле. Когда после выпуска прошли интернатуру, Максим сделал предложение. Сначала свадьбу отложили, когда начался коронавирус: времени на подготовку молодым врачам не хватало из-за загруженности на работе. В итоге все перенесли на лето 2022 года, начали готовиться.
— Уже забронировали фотографа, ресторан, места на макияж, прическу, заказали букет — уже чуть не рассылали приглашения! А 24 февраля покупали свадебное платье (смеется). Помню, еду в такси его смотреть, читаю новости и думаю: да уж, что здесь будет дальше? Но отменять тогда еще не хотелось: думали, что все быстро закончится и будет хорошо. Стали вносить залоги за все, — говорит Максим.
В марте 25-летнему Максиму пришла повестка из военкомата к весеннему призыву. Пара решила уезжать из страны, стала готовить документы для виз, работы за границей, и постепенно к каждому приходило осознание, что свадьба снова отменяется.
— Я это понял где-то за месяц до отъезда, Маша — где-то дня за четыре. Но решиться все равно непросто было: нужно было вернуть все деньги, которые внесли за бронь, еще шли затраты на переезд. Разговор начинал я: мне-то повестка пришла! — шутит парень. — Маша тоже понимала, что армия — не выход. Понятное дело, что хотелось бы, чтобы свадьба состоялась. Но я уверен, мы правильно поступили, когда уехали.
Не скажу, что мне грустно от этого сейчас. Насколько я понял, можно пожениться в Польше, хотя это непросто, есть бюрократические моменты, а нам пока нужно решить другие проблемы. Возможно, позже мы займемся этим вопросом. Если получится, тогда, может, через год поженимся тут. А может дождемся моего 27-летия и поедем устраивать свадьбу в Беларусь, организуем отсюда все удаленно, дома помогут родные. Потому что вся семья остается там, всем визы не сделаешь.
![Снимок носит иллюстративный характер. Фото: Emma Bauso, Pexels.com Снимок носит иллюстративный характер. Фото: Emma Bauso, Pexels.com](https://cdn-gtmimage.com/img/720x720s/05/c/svadba_para.jpg)
«Толку обживаться, если потом тебя придут и заберут? Но мне хотелось бы гулять со своим малышом»
Станислав из Минской области со своей женой уже почти десять лет, в браке — пять. Пара хотела завести ребенка, но сначала решили накопить на жилье, поездить по миру. К 2020-му со всем разобрались и стали проходить обследование.
— Август все изменил, из-за политической обстановки все отменили, — говорит мужчина. — Со временем жена немного отстранилась от этого, а я не мог, был больше вовлечен в ситуацию с выборами и потом — морально уничтожен. Мы даже не ходили на какие-то развлечения: знаете, как будто неправильно пировать, вроде ничего и не произошло, когда невиновные люди сидят в тюрьмах. Еще мы понимали: вдруг за мной придут, жена останется одна. Или нам придется уезжать, с ребенком это сложнее — большая ответственность.
Сейчас семья все так же откладывает этот шаг — из-за войны и все тех же рисков, которые остаются в стране для людей, два с половиной года назад не согласившихся с властью.
— Перед войной мы собирались уезжать, потому что экономически невозможно развиваться, но остались и сейчас просто стоим на месте, не знаем, что делать. В любой момент еще могут позвонить из военкомата… Мы живем дальше, но в таком подвешенном состоянии. Вроде бы что-то пытаешься делать, а потом смотришь новости и думаешь: «Толку обживаться, если потом придут и тебя заберут? Смысл сейчас развиваться, если ты политически против режима настроен?» Пока занимаемся созданием подушки безопасности. Обременять себя детьми не хочется. И с другой стороны, понимаешь, что мы молодые, жизнь одна, а она проходит мимо.
![Фото: pixabay.com Фото: pixabay.com](https://cdn-gtmimage.com/img/720x720s/06/5/posobie_rebenok_deti.jpg)
— Знакомые рожают. Смотришь на них, их детей — такие карапузы хорошие! — продолжает Станислав. — Они, скажем, привыкли к происходящему, смогли отстраниться: «А что сделаешь? Уже прошло сколько времени!» Но ведь все еще рядом, может коснуться тебя в любой момент. Мы пока не готовы к этому. Хотя, конечно, мне хотелось бы гулять со своим малышом, уделять ему или ей внимание, показывать мир, рассказывать о нем. В 2021-м жена незапланированно забеременела, но мы потеряли ребенка. Год после этого было очень тяжело эмоционально. Смотришь — папы, мамы ходят с колясками, и на тебя накатывает… Сложно описать, но хочется отдавать своему ребенку заботу, все лучшее, что можешь, пока ты еще крепок, молод. А то, что вокруг происходит, говорит тебе: подождите, стоп.
Самое страшное, по словам мужчины, что уже проявляется привыкание жить в такой сложной обстановке. К этому добавляются опасения, что время можно упустить.
— А мы не молодеем. Мне уже 30, жене — 28. И малыша хочется, хочется радоваться жизни вовсю, ведь она у нас одна, а ты не можешь этого делать полноценно. Мы уже поговорили с женой и решили: если позже не сможем сами, будем пробовать ЭКО, на крайний случай — усыновим кого-нибудь, будем рады дать семью какому-нибудь малышу, от которого отказались биологические родители, — рассуждает Станислав. — До 2020-го я не задумывался много о чем. И понимал, что режим — не очень, но вроде же как-то развивались, еще тогда зарплата была неплохая, и мы могли выехать куда-то за границу, по стране поездить. А после все ушло, мы застыли на месте. Понимаешь, что многих посадили, и у них жизнь за решеткой остановилась. При этом ты, вроде бы, на воле, но все равно эмоционально в тюрьме. Я стараюсь идти дальше, хоть по мелочи что-то делать, но до сих пор даже на какой-нибудь белорусский фестиваль не могу поехать и радоваться, что «нет войны», есть «мирное небо». Живем с женой скромно, тратим минимально, чтобы была подушка безопасности, — а мало ли? Знаете, в этом состоянии ты в принципе вроде бы живешь, а вроде бы и нет.
«Либо решиться на ребенка, либо в будущем не будет возможности его завести»
Еще одна белоруска, Кристина, тоже не может решиться завести ребенка. Последние годы она живет на Кипре, там два года назад познакомилась с молодым человеком — украинцем с российским гражданством. В августе 2022-го пара расписалась. У 32-летней белоруски есть проблемы со здоровьем — свадьбу устроили перед операцией по удалению доброкачественной опухоли. Впереди у девушки лечение, поэтому пара задумывалась о ребенке. Тогда смущали протесты в Беларуси, а потом началась война:
— Мы все так спланировали, чтобы, как только закончится основное лечение, завести детей. И медицинские ограничения подталкивали, и возраст, да и мне с этим человеком идти на этот шаг не страшно: он во всем меня поддержит. А когда я пришла на очередную консультацию, выяснилось, что опухоль выросла. На операции мне ее удалили не полностью. Сейчас я на гормональной терапии, а после будет окошко буквально в пару месяцев-полгода, чтобы забеременеть до момента, пока опухоль опять не начнет расти.
Белоруска переживает, что в нынешней ситуации с российским и белорусским паспортами на Кипре растить ребенка будет трудно, и боится планировать снова:
— Получить визу непросто, в работе тоже могут отказать, и у меня уже был такой опыт на собеседовании из-за гражданства. Еще мы хорошо понимаем, что со своими паспортами мы ничего не можем ему дать, если все ухудшится. Вдруг нас депортируют или будет еще какой-то конфликт? Все время этот страх, понимание, что что-то может случиться. Но я знаю, что в следующие месяцы либо мне нужно решиться на ребенка, либо большая вероятность, что в будущем не будет возможности в принципе его завести.
![Снимок носит иллюстративный характер. Фото: Pavel Danilyuk, Pexels.com Снимок носит иллюстративный характер. Фото: Pavel Danilyuk, Pexels.com](https://cdn-gtmimage.com/img/720x720s/06/d/deti_beremennost_rozhdenie.jpg)
Хотя, думаю, мы все же не можем себе позволить это, потому что не понимаем, что будет даже через недели две, иногда все кажется бессмысленным. При этом каждый раз, когда я думаю, что это мой единственный шанс завести детей, — меня как будто парализует. Наверное, я еще не приняла то, что я, возможно, не смогу родить сама.
Пара рассматривает другие варианты стать родителями в будущем.
— Для нас не проблема — суррогатное материнство, ребенок из детского дома. Проблема в другом: ты, имея возможность родить, все равно не можешь. От этого руки опускаются, накатывает злость, отчаяние, что ты ни на что не можешь повлиять, — считает собеседница. — Мы — условные дети 90-х, как многие выходцы из стран СНГ, только учимся следить за своим эмоциональным здоровьем. Ты делаешь первые шаги, осознанно готовишься создавать семью, а тут все это происходит. Но и закрыть глаза, сделать вид, что все в порядке, — тоже плохой план. Знаете, у меня даже больше надежда на то, что просто все плохое вокруг изменится — война закончится и Украина отстроится, в Беларуси все изменится, в России все будет хорошо. Я перестала смотреть на свое личное как на частное — переживания сместились на более глобальные вещи.
«Мам, почему у всех есть братики или сестрички, а у меня нет?»
«У меня ребенку 9 лет, муж. Когда сын родился, нам казалось, что страну и нас ждет что-то лучшее. Мы были молодыми и наивными», — написала в редакцию 35-летняя минчанка Татьяна. Когда сын стал подрастать, они с мужем стали думать о втором ребенке, но хотели к этому моменту чувствовать себя увереннее — расширить жилье.
— С расширением мы в 2020-м запрыгнули в последний вагон. Когда ребенку было лет шесть, мы уже понимали с мужем, что ему не нужно быть одному, да и я всегда хотела двоих детей. Потом начался коронавирус — это сильно напугало: общая массовая истерия, вообще непонятно, что это, как с этим жить, какие будут последствия, все-таки болезнь не была изучена. Плюс это отрицание ситуации в стране, отсутствие масочного режима… Мы решили отложить свои планы. Когда ковид ослаб и с жильем вопрос решили, начали сдавать анализы, занялись планированием. Потом случился август со всеми жесткими событиями, переживаниями — вектор мыслей сместился абсолютно в другое направление, эту тему мы забыли. Но еще пару месяцев была какая-то надежда на будущее, мы продолжили обследование, но она опять пропала.
Семья снова решила отложить этот важный вопрос: не были готовы, боялись в том числе преследования:
— Да, это тяжело. Но тогда мы не могли ни о чем думать, кроме как о происходящем в стране. Да и банально ходить в этом состоянии (речь о беременности. — Прим. ред.) куда-то в город — риск.
Когда начался 2022 год, пара снова хотела попробовать — вернулись к обследованию здоровья, опять строили планы. Когда началась война в Украине, о них в очередной раз забыли до лучших времен.
— Тогда пришло отчаяние и сожаление, нас окончательно накрыло. Ковид, 2020-й год — это было внутри страны, мы уже привыкли ко всему, понимали, что это не первый раз и как-то уладится. А тут, все эти события в Украине — уже почувствовали, что это само не рассосется, что это надолго, — рассуждает белоруска. — Я не понимаю людей, которые могут как-то это оправдывать, и при этом есть большая вероятность, что [война] может как-то зацепить нас. Все эти новости, что творится там, — страшно думать об этом (плачет). И очень страшно оказаться с младенцем на руках под бомбежками. Когда ребенку 9 лет, он уже более-менее самостоятелен, ты больше можешь его защитить, чем когда он абсолютно беспомощен. Да и эти угрозы ядерной войны очень сильно пугают.
Еще страшно оказаться в режиме Северной Кореи, даже хуже — все вместе, с войной! Не дай бог будет необходима высококвалифицированная помощь, а тут не выехать толком, нормальные врачи уезжают, уровень медицины падает. Да и в принципе страшно, что дети будут жить в этом ограниченном мире, где им вводят в голову одну и ту же мысль, проводят эту «патриотическую» политику в школах. Мы с мужем сыну все объясняем, насколько можем, но он не понимает, почему это нельзя обсуждать в школе. Трехлетке это не объяснишь, а пропаганда повсеместна, она будет оседать в его голове.
За время раздумий Татьяна все ближе подходит к выбору. Или решаться и рисковать, несмотря на репрессии и войну, заводить малыша, или «заканчивать эту тему и больше не мечтать». Женщину печалит, что из-за происходящего вокруг ее семья вынуждена подстраиваться под обстоятельства, а не жить своими планами.
— Мы с мужем недавно это обсудили и все-таки подумали: наверное, если мы хотим ребенка, нужно на это идти, хоть и страшно, — считает она. — Другой вопрос — я не уверена, что с такими мыслями, настроением это возможно. И мы пытались до войны забеременеть — не получалось… Это очень гложет. Знакомые, которые решаются сейчас, рожают детей — завидуешь им по-хорошему, от этого еще грустнее. Может, это и есть пример, чтобы решиться?
У родителей младшего братика или сестричку очень просит сын. Это взрослых ранит еще больше на фоне остальных переживаний:
— Когда у него наступил более осознанный возраст, лет в восемь, он стал просить: «Мам, ну я один, почему так? У меня только кот и вы. Почему у нас нет никого?» Опять же, когда стали рождаться дети у наших близких друзей, а он у нас очень чувствительный мальчик, — иногда прямо до слез себя жалеет: «Почему у всех есть братики или сестрички, а у меня нет?» Больно это слышать и все объяснять.
![](https://cdn-gtmimage.com/img/720x720s/07/5/akciya_miting_protest_minsk_deti.jpg)
Еще думаешь про возраст, здоровье, другие тяжелые внешние факторы — понимаешь, что это очень важное решение в твоей жизни (плачет). Похоже это на отложенную жизнь? Наверное, так и есть. Обидно, что наши родители так жили, надеялись на лучшее для нас, а выходит, что мы повторяем этот круг. Не хотелось бы… Но уже начинаем, как они, надеяться уже для своих детей на что-то лучшее. Очень боюсь, как бы мы потом так же не жалели… (плачет) Поэтому, наверное, не стоит того это откладывание — надо научиться отключаться от всех внешних проблем и начинать жить.
Психолог: «Люди боятся тратить деньги, менять работу, строить отношения»
О подобных страхах, синдроме отложенной жизни мы поговорили с Натальей Скибской — психологом-консультантом, гештальт-терапевтом.
— Я работаю с белорусами, украинцами и русскими (кто-то из них уехал, кто-то остается в своей стране). Сейчас людям очень тяжело жить на полную, чувствовать и проживать эмоции. Они боятся принимать решения, заводить детей, реализовывать свои проекты. Есть пассивность, невозможность быть активным. В Беларуси это тянется еще с протестов, но война ситуацию усугубила, — объясняет Наталья. — В этих состояниях я наблюдаю и синдром отложенной жизни, и вину выжившего. У многих жизнь поставлена на паузу. Вплоть до того, что часто слышу фразы: «Как пережить то, что происходит сейчас с моей страной? Как дожить до победы?» Сузился горизонт планирования, очень много неуверенности, неопределенности, растерянности — люди в ожидании, что будет дальше. Им тяжело смотреть в будущее, они живут в переживаниях: «Когда же что-то поменяется? Вдруг сюда дойдет война?» Боятся тратить деньги, менять работу, строить отношения.
Эмиграция связана с большими изменениями: нужно учить язык, находить людей, разбираться с легализацией, бытовыми вещами, и тут у человека задача — максимально адаптироваться к новому месту. А уехавшие часто боятся заводить плотные знакомства, покупать вещи, даже цветы: «У меня дома это есть!» Это застревание в прошлом. У кого-то возникают раздумья: возвращаться или нет, и порой доходит до крайностей: «Так хреново, невозможно что-то исправить — черт с ним, уже легче рискнуть поехать и отсидеть, чем так жить».
Оставшиеся тоже боятся войны, боятся, вдруг и им придется уезжать, они живут в тревоге, ожидании плохого. Я уже молчу про физиологию — люди болеют, у многих появляются расстройства сна, пропадает аппетит, они не могут радоваться простым вещам — еде, солнцу, друзьям; говорят, что чувствовать радость сложно, а счастье — невозможно.
![Снимок носит иллюстративный характер. Фото: Llucas Mendes, Pexels.com Снимок носит иллюстративный характер. Фото: Llucas Mendes, Pexels.com](https://cdn-gtmimage.com/img/720x720s/05/7/deti_beremennost_rozhdenie1.jpg)
— Рождение ребенка — это очень сложный вопрос, он связан с огромной ответственностью. Чтобы забеременеть, выносить ребенка, родить и воспитывать, нужны ресурсы, причем огромные, — продолжает психолог. — Дети на самом деле требуют сил, внимания, банального обеспечения. И если мы беремся за такой проект, у нас может не хватать этих ресурсов. Поэтому об этом тоже нужно хорошо думать, чтобы не обрекать ребенка и себя на потенциальные страдания, и решение должен принимать каждый индивидуально в своей ситуации. Жизнь непредсказуема, и мы не знаем, когда к кому-то могут прийти или когда куда может упасть ракета. В любом случае решения «рожать или нет» принимают родители.
Но люди откладывают жизнь и с тем, что есть уже сейчас. С одной стороны, это логично и даже обоснованно: так работает наш мозг, мы склонны ностальгировать, циклимся в настоящем на негативном, потому что такая информация — эволюционно более значимая. То есть здесь и сейчас замечаем плохое, пропуская то хорошее, что есть, а из прошлого, наоборот, вспоминаем хорошее. Сейчас настоящее проигрывает прошлому категорически, а будущее вообще непонятно какое. Становится невозможно мечтать — разве что только о том, чтобы это все поскорее закончилось и все мы могли выпить шампанского, когда, условно говоря, диктаторы исчезнут.
Но есть другой момент. Мы все вышли из советского или постсоветского прошлого, и этот синдром отложенной жизни нам очень свойственен. У каждого дома или у родителей, у бабушек и дедушек были серванты с бокалами на праздник. Все знают эти истории: конфеты на особый случай, за стол красиво садимся тоже по праздникам или когда гости пришли. Еще поговорки вроде «смех без причины — признак дурачины», одергивание детей, когда они слишком громко хохочут, радуются. У нас культурально сиюминутная радость в моменте — достаточно редкий феномен. С детства многих приучали ждать какого-то повода, чтобы радоваться, — например, Новый год наступил. И сейчас у каждого плюс-минус есть укоренившееся представление: сегодняшний день недостаточен для радости, и я недостаточен. Поэтому нам так сложно радоваться в принципе.
Казалось бы: война ставит человека лицом к лицу с вероятностью близкой смерти. Люди, которые переживали тяжелые болезни, попадали в ДТП, другие кризисные ситуации, связанные с риском умереть, обычно осознают конечность жизни, ее быстротечность и хрупкость. Появляется ценность момента. Но война, массовое горе перечеркивает возможность исцеления от синдрома отложенной жизни, потому что человеческая жизнь тотально обесценивается: можно бомбить садики, инфраструктуру. И на фоне этого происходит обесценивание собственной жизни: «Как я могу? Я не достоин вкусно есть, красиво одеваться, комфортно жить». Сейчас еще есть коллективная вина, что «мы не справились» или «мы — соагрессоры».
И мы все время ждем каких-то поводов. А жизнь — она прямо сейчас, тут происходит, она ценна сама по себе, понимаете? Сама жизнь — и есть повод. Нужно помнить, что каждый достоин уважительного обращения, нормальной жизни. И себе нужно говорить: я достоин этого.
![Фото: TUT.BY Фото: TUT.BY](https://cdn-gtmimage.com/img/720x720s/zaglushki/09/d/minsk_lyudi_tolpa_zaglushki_20190308_07.jpg)
«Многие ждут: „Вот как откроется окно возможностей!“ Ребята, даже если оно сейчас откроется, у вас не будет сил что-то делать»
— Чтобы не страдать по тому, что произошло, нужно, чтобы война закончилась. А она продолжается. Когда ситуация не завершена, очень сложно отгоревать и отпустить ее, — объясняет собеседница. — Еще поэтому, выживая и пережидая этот момент, мы зависаем в безвременье.
Если говорить в целом, то отказывать себе в жизни здесь и сейчас — неправильно. Во-первых, это рождает пассивность: человек чувствует себя такой лягушкой в банке с молоком, которая тонет, теряет силы. Когда мы активничаем, тренируемся, ходим в спортзал, качаем мышцы, мы и чувствуем себя лучше, нам легче быть активными. А чем больше «замораживаемся» и пассивно сидим, тем сложнее из этого состояния выдернуться, шевелиться — мы закрепляем у себя опыт «я не могу, я сижу и жду». Организм запоминает: я так живу, я остановленный, замерший в ужасе и забывающий дышать. Надо помнить, что это именно так работает, и усилием воли этому противостоять, вытягивать себя и друг друга на кофе, совместные проекты, работу, какой-то движ.
Даже на символическом уровне сейчас идет борьба между либидо и мортидо (жизненной энергией и энергией смерти), и нужно поставить себе задачу активничать, чтобы жизнь победила. Говорить ей «да» как можно чаще. Сажать цветы, покупать их в эмиграции — да. Ходить в спортзал, знакомиться — да. Если вы в Беларуси — заботьтесь о своей безопасности, будьте осторожными, но делайте все то же самое, продолжайте дышать, жить, активничать.
Многие ждут: «Вот как откроется окно возможностей!» Ребята, даже если оно сейчас откроется, а вы в таком состоянии, у вас не будет сил что-то делать просто потому, что мышцы атрофировались на физическом и символическом уровнях. Не хватит энергии, чтобы действовать, что-то менять.
Советская школа и белорусская репрессивная машина поддерживают установку «не высовывайся». Нужно вырабатывать другую — высовывайтесь, да, будьте аккуратными, но делайте что-то. Задача-минимум нынешнего времени — выжить и с учетом этого строить свои планы. Задача со звездочкой (и круто, если это будет получаться) — еще и жить, в этом смысл жизни. Надо стараться искать для этого поводы. Не храните красивые бокалы на праздники, не сберегайте конфету детям только на день рождения. Живите сегодня, ведь завтра не наступит никогда.